Ели кто и знает ответ (кроме дипломированных специалистов), так это Валерия Кристовская, мать четверых детей, женщина, которая любит рожать.
[dropcap]З[/dropcap]наете, какие темы объединяют абсолютно всех женщин мира? Роды, эпиляция и диеты. Можно прийти в любую незнакомую компанию дам и произнести “Помню, когда я рожала первого…” или “Сейчас хвалят FODMAP-диету” – и все, вы подруги на век. Тайный кружок, связанные одной целью, скованные одной цепью.
Особенно роды! Тема совершенно неиссякаемая. Захватывающая, с неожиданными поворотами, бесконечными вариациями, драматическими завязками и интригующими развязками.
И тут мне есть, что сказать. Я четырежды была в святом храме, где дети появляются на свет, и обычно все внимание окружающих женщин на мне. Точнее на моем лице и фигуре. Собеседницы ищут в во взгляде легкую невменяемость, а на теле – растяжки и тонны лишней кожи с жиром. Дальше все начинают чуть причитать: “Как же это возможно, я вот больше никогда не решусь после первого (второго). Это ужас ужасный” и т.д
Не могу поддержать эту часть беседы – я тот редкий вид женщин, которые любят рожать.
Ну то есть физическая боль, штука, конечно, сильно неприятная. Троим я дала жизнь, гордо подняв высоко над головой флаг с названием “Боль от схваток”. Вообще если начать рассказывать, как родились первые двое, то сложится впечатление, что была война и голод. Все таблетки, капельницы и прочее мы покупали самостоятельно. Может быть, в особо тяжелых случаях, анестезия в том роддоме и в те годы предполагалась. Например, эфиру давали. Или веселящим газом наполняли палаты ошалевших пузатых женщин, в белых рваных больничных рубахах напоминающих зловещие шаровые молнии.
Но на мою долю не пришлось. Нет.
Даже валерьяночки не накапали, как коту. Какая там эпидуральная анестезия: ни-че-го.
Поэтому о родовых тяготах я знаю многое. Не все! Потому что первые помню смутно. Зато вторые – в деталях. Как часов 10 терпела, а потом попросила просто хоть что-то дать или отпилить мне нижнюю часть тела. К чему она мне? Все равно ничего не чувствую уже от схваток. Как медсестра, не глядя на меня, сказала: “Если бы это были схватки, вы бы до меня не дошли”. И я со своей природной скромностью в обнимку поползла по стеночке в палату. К чему спорить то?
Никаких криков, шума и прочих звуковых эфектов я никогда не производила. Видимо, много в детстве смотрела фильмов патриотического характера. Когда “наших “пытают, а они своих не сдают. Хоть ты им ногти вырывай или жги глаза. Странная я, в общем.
[ux_gallery name=”on”]7794,7793,7792[/ux_gallery]
Следующие два подхода были уже в цивилизованных условиях: столичный роддом, отдельная палата. А сколько вариантов! Хочешь как дельфин в воде – пожалуйста. Хочешь как девочка на шаре? Вот тебе шар – крутись. Прыгай. Хоть беги, только недалеко, чтобы поспела акушерка и молодой отец. Всем можно участвовать. Хоть родственниками брата жены друга жениха. С камерами. С медведями и цыганами. Хоры и балалаечники приветствуются, всевозможные празднества не осуждаются! На асфальте мелом “спасибо любимке за дочу” – это прошлый век. Салютовали, помню.
И, ясное дело, эпидуральная анестезия. Доктор сразу предложила зловещим шепотом. Дескать, можно устроить вообще отлично, но есть одно “но”. Вот, думаю, ничего просто так не бывает, за удовольствие придется продать душу роддому и подписать сделку. Ну дальше вы знаете: вырастет дочь, уколет палец прялкой, уснет, потом жди принца. Да ну ее, анестезию эту. Думаю, соглашусь как раньше – на пытки.
Одним “но” оказалось время. В родах только в определенном периоде можно бледно-зеленой от боли женщине предложить волшебное спасение. Если проморгали, то она прочувствует все прелести процесса. В общем, я легла в в роддом на неделю раньше срока. Как бомба замедленного действия. Как ходячий мешок тротила, в любой момент готовый рвануть. Добровольно сдавшись, я мечтала испытать на себе волшебство обезболивания, проснуться в чудесной стране радуг и цветов, верхом на единороге и обнять светящуюся от счастья новорожденную дочь.
Мечты сбываются, друзья! Но, не всегда. Не успели. Поэтому третьи роды я вновь честно отработала как профессиональный боксер-тяжеловес. Я лежала послеродовые два часа в коридоре на каталке с ледяной пластиковой бутылкой между ног (Это верное средство обезболивания. И доступное.) и счастливо улыбалась, думая что, видимо, не познаю, насколько медицина шагнула вперед. Но судьба распорядилась иначе.
В четвертый раз я походила далеко не на плакатную милую женщину со смущенной улыбкой, трогательно обнимающую себя за живот, внутри которого жил прелестный малыш. Нет! У меня на руках к тому моменту было трое детей, вид я имела загнанный и усталый. Блуждающая улыбка на лице. И масштаб личности, по которому можно предположить, что внутри меня сильно румяный и по меньшей мере половозрелый землянин. Возможно, даже с вещами на первое время. Обнять меня способен был только хор Надежды Бабкиной. И то натянулся бы на мне плотным обручем.
Я потребовала влить в меня все что есть. Во имя справедливости. Не могу же я так и не познать спокойные роды под музыку Бетховена. Или Шнитке. Я была настроена решительно и родить, если придется, прямо на столе в кабинете анестезиолога.
Я успела. Доктор успел. Ребенок тоже успел.
Должна заметить роды без боли – это как шампанское без пузыриков или безалкогольное вино. Все тоже самое, но как-то не так. Гуманнее, спокойнее. Лежишь. Прислушиваешься. А, нет, померещилось, не больно. В какой-то момент, кажется что между ног огромная бетонная плита. И вуаля, поздравляем, у вас девочка. Ну или мальчик. Не плита точно.
Все довольны и счастливы, и только чуть знобит и смущает своим наличием подписанный документ “предупрежден о возможных последствиях анестезии”.
Знакомый татуировщик говорит, что без боли невозможно прочувствовать момент. У меня 15 татуировок и четыре дочери. И если уж я вдруг решу родить еще… То пусть будет, как будет. Я уже все варианты попробовала.
Больше Леры, детей, собак, котов и прочей живности – в блоге Pavler.
Photo: Валерия Кристовская, What to expect when you’re expecting, Lizclimo
